Это было под Ровно - Страница 14


К оглавлению

14

Было решено отправить Немовича в Москву. Но где держать его, пока придет самолет? Тогда мы сшили из брезента глухой мешок и в нем держали шпиона. Из мешка торчала лишь его голова в серой шляпе.

Наши налеты на немецкие хозяйства участились. Мы разгромили в ближайших районах несколько имений и все молочные заводы, где немцы перерабатывали молоко на масло.

Рихтера мы потом, как говорится, допекли: разгромили второй его фольварк, захватили две его автомашины и уже добирались до него самого. Он так перетрусил, что потребовал из Ровно карательную экспедицию для охраны своей персоны.

При первых же вылазках в деревни и хутора Ровенской области наши партизаны начали сталкиваться с «храбрым войском» бандитов-националистов, и последние, как правило, терпели позорное поражение.

Дело доходило до курьезов.

Наш секретарь комсомольской организации Валя Семенов проделал замечательный номер. С несколькими разведчиками под видом «своих» он явился в штаб одной банды. Там сидели девять гайдамаковцев. Валя сказал, что он связной от их «собратьев». В разговоре один бандит заметил, что у Семенова хороший автомат.

— Автомат замечательный, я его забрал у красного офицера, — похвастался Валя.

Кто-то стал хвалиться своим автоматом. Семенов посмотрел и сказал:

— Ерунда! Мой лучше. Смотри, как он хорошо работает!

Поднял автомат и одной очередью уложил всех, потом забрал и привел в лагерь двух часовых.

Семенов имел от роду только девятнадцать лет и с виду был похож на озорного мальчишку. На деле это был неутомимый, серьезный разведчик, ловкий и сильный. До войны Валя был студентом института физической культуры. Партизаном он стал как бы по наследству: его отец в гражданскую войну тоже партизанил на Украине.

Из разведки Семенов всегда возвращался с трофеями. Однажды он привел пленных.

— Бандитов забрал, — доложил он мне.

— Как это произошло? — спросил я.

— Да они как увидели нас, так сразу «сделали трезуб».

— Как так?

— Да ведь их «герб» из трех зубьев состоит, вроде как вилы, и называется «трезуб».

— Ну, я это знаю. Так при чем тут трезуб?

— Очень просто. Как увидели партизан, сразу подняли руки вверх, и получился трезуб — две руки, посередине голова.

С тех пор, когда бандиты сдавались в плен, партизаны говорили: «Сделали трезуб».

Отряд наш рос не по дням, а по часам. Колхозники стали отправлять к нам своих сыновей. Снаряжали молодежь в партизаны торжественно: вытаскивали для них запрятанную от немцев лучшую одежду и обувь, благословляли в путь. От многих сел у нас было по десять-пятнадцать человек. А такие села, как Виры, Большие и Малые Селища, были целиком партизанские: от каждой семьи кто-нибудь в партизанах.

Ежедневные сводки с фронтов Отечественной войны, которые мы получали по радио и размножали среди населения, воодушевляли народ, укрепляли веру в победу.

Новые партизаны стали проходить у нас военное обучение по программе, рассчитанной на двадцать дней. Как в самых заправских военных школах, они учились походной жизни, солдатскому шагу, тактике лесного боя, обращению с оружием. Потом комиссия принимала зачеты, и большинство получали «хорошо» и «отлично».

Крестьяне тех хуторов, где бывали партизаны, перестали платить немцам налог, сдавать продукты. Раньше с помощью гайдамаковцев немцам легко удавалось брать налог. Теперь, если полицейские заходили в хутора, их встречали огнем.

Так народ с помощью партизан оказывал сопротивление страшному «порядку», который установили фашисты.

Гитлеровцы не в состоянии были расправиться с партизанами. Мы умели вовремя нападать и вовремя уклоняться от невыгодного боя. Нас не оказывалось там, куда приходили каратели, и, наоборот, мы появлялись там, где немцы и не подозревали нашего присутствия.

На этот счет у нас даже выработались свои партизанские пословицы: Будь осторожен: враг ищет тебя. Будь смел: враг боится смелых. Появляйся неожиданно там, где тебя не ждут. Будь хитер: направляй врага по ложному следу. Чем дальше в лес, тем меньше немцев!

Отец и дочь

На железнодорожном узле Сарны и на станции Клесово стояли крупные гитлеровские гарнизоны. Разведкой на этих станциях занялась целая группа наших партизан во главе с Виктором Васильевичем Кочетковым.

Виктор Васильевич связывался с людьми, знавшими эти населенные пункты. Они, в свою очередь, находили в Сарнах и Клесове родственников и знакомых, на которых можно было положиться. Скоро у Кочеткова появилось много помощников.

В октябре сорок второго года Виктору Васильевичу передали, что с ним хочет повидаться один человек, который работает в Клесовском лесничестве. Виктор Васильевич согласился встретиться.

— Довгер Константин Ефимович, — отрекомендовался пожилой человек лет шестидесяти.

— Что скажете? — недоверчиво глядя на него, спросил Кочетков.

— Все, что я могу вам сказать, вы уже сами знаете.

— Так в чем же дело?

— Как в чем дело? Я советский человек и, когда узнал, что тут партизаны, решил, что буду с вами.

— Нет, мы, пожалуй, без вас обойдемся, — отрезал Кочетков.

Он почему-то решил, что этот человек подослан гестаповцами.

Довгер, поняв, в чем дело, страшно побледнел.

— Вы мне не верите? Вы думаете, я вас предам? У меня здесь большая семья — жена, мать, три дочери. Пусть они ответят за меня, если я провинюсь перед вами!

Это было сказано так искренне и вместе с тем так решительно, что Кочетков заколебался.

— Но ведь вы пожилой человек, вам с партизанами будет трудно!

14